Сид и император (СИ) - Страница 104

104

— А мне нельзя прийти к вам просто так? — уклонился император от прямого ответа.

— И что же, вы пришли просто так?

Так и хотелось вскричать: «Не верю!» Он слишком испорчен властью, чтобы личное перевесило. Мне казалось, что для облеченных властью это непозволительная роскошь. Не может все быть так просто. Или все-таки может?

— Моя госпожа, — заверил Джедия. — Я пришел с самыми добрыми намерениями.

— Не сомневаюсь, — проворчала я и налила ему, а потом себе чаю в тонкие хинские чашки. — От этого, знаете ли, может зависеть ваша жизнь. Сейчас вы вроде бы есть, но вас как бы нет. Разве не достаточный повод для недоверия?

Император заковыристо выругался и сжал хрупкую фарфоровую скорлупку.

— Осторожно, ваше величество! Вы же не хотите испортить посуду?

— Ах, это, — он поглядел на чашку и поставил ее на стол.

— Интересно, вас в детстве заставляли мыть рот с мылом? — лукаво спросила я. — Или вы так испортились за последние годы?

— Простите, — сказал он, впрочем, без капли раскаяния в голосе.

Император улыбался, я тоже. Похоже, мир был восстановлен. Он не спрашивал, а я не стала ничего рассказывать о том, что случилось этой ночью. Мы оба сделали вид, что ничего не происходит. Просто визит вежливости, разговор обо всем и ни о чем.

Император мог быть на редкость обаятельным засранцем, когда этого хотел. Я не обольщалась на его счет. Наследственность — страшная штука.

— А что там со слушаниями? — спросила я. — Вы еще не закончили?

— Почти. Через шесть дней награждение в стане илонцев, а потом пробный пуск Врат, — ответил он. — Хьюго сказал, что уже можно попытаться их открыть.

«Что, уже? Так быстро!» Значит, сиды вскоре тоже покинут нас.

«И он». Он тоже уедет, оставив меня позади.

На мгновение я покачнулась и крепко, до боли сжала край столика, так что побелели пальцы.

— Что с вами? — неподдельно обеспокоился император.

— Ничего, — ответила я. — Все уже хорошо.

К счастью, он принял правила игры и не стал лезть в душу. Я была благодарна ему за это.

— Надеюсь, вы сможете присутствовать на награждении? — осведомился Джедия.

— Это обязательно?

— Нет, но я надеюсь увидеть вас там, — услышала я. — Мне будет приятно.

— Хорошо.

Он отставил пустую чашку и встал с места, взмахнув плащом. Я тоже поднялась и кивнула ему, как равному. Джедия нахмурился, затем его лицо прояснилось. Он снова провел пятерней по волосам, как мальчишка.

Отчего мне так запал в сердце этот жест? Он подошел и взял меня за руки. А это еще что? Прижался к ладоням губами, будто делал это тысячи раз. Как странно, когда тебе целуют руки! Такого со мной еще не было. Благодарные пациенты не в счет.

— Что?

— Ничего, — грустно усмехнулся он. — Что ж, я честно пытался. Надо положиться на судьбу. Все идет так, как идет.

Я привстала на цыпочки и потянула его вниз, к себе. Высокий! Неловко обняла, стесняясь своего порыва, и не знала, что сказать. Чем утешить того, кому ты не в силах помочь?

— Знаете, ваше величество… — наконец сказала я. — Бегать за посланником сидов и требовать от него ребенка — это для меня как-то чересчур. Я так не могу и не буду.

— Я уже понял, — сказал Джедия и освободился от моих объятий.

Он ушел, а я осталась в обществе своих безумных служанок и платьев, которые следовало померить.

Тик-так, тик-так. Время истекает. Я упустила шанс.

* * *

После визита императора у меня случилась форменная истерика, впрочем, быстро закончившаяся, когда Мэв сунула мне под нос нюхательные соли. Я устыдилась случившегося. Пришлось извиняться за свое поведение.

«О, великие Силы! Доколе?!»

Это не было на меня похоже. Я как будто больше не принадлежала самой себе. Вернее, больше не было цели, к которой стоило стремиться. Туго натянутая струна внутри меня наконец расслабилась и, странное дело, именно это лишило меня точки опоры.

«Ну так найди ее, Твиг!»

Итак, что мы имеем. Только факты, голые факты. Миссия выполнена, первое и решающее сражение за нами. Дневник у Хьюго. Сид такой, какой он есть. Мною просто воспользовались. Что делать в этом случае?

Я медитировала, залечивая засосы и пытаясь вернуть себе внутреннее равновесие. Спокойствие сейчас — это все! Оно должно быть непрошибаемым, как скала, когда я вновь увижу сида. Я больше никогда не покажу свою слабость, особенно на людях.

Пятна на шее таяли, как и моя неуверенность. Я целитель, и для меня ничего не стоит подкачать лицо Силой жизни. Свежа как роза! Когда сид снова меня увидит, то не заметит ни заплаканных глаз, ни теней под ними, как если бы я по нему страдала.

«Не дождется!»

Я объявляю войну. Войну его самодовольству, чванству, нетерпимости к людям в целом и женщинам в частности. Я снова его развлекла? Ну, так его ждет еще одно развлечение.

Месть брошенной женщины, может, и мелкая, но оттого не менее болезненная. Быть выше этого? Увольте.

Дело даже не в уязвленном самолюбии или обиде. Не знаю, как сиды, а люди столько всего нагородили вокруг такого простого действа, как постель. Я хотела этого, и я это сделала. А вот то, почему он это сделал и как себя повел после, мне не понравилось. Назревал поединок личностей и характеров. Я не вещь, не постельная игрушка, и никогда ею не буду. Лучше уж смерть.

Как там говорят в Илонии? «Побиваемый камнями вправе обороняться теми же средствами». Поглядим, кто кого.

— Госпожа Мэв?

— Да, моя госпожа, — отозвалась камеристка, которая с опаской смотрела, как меняется выражение моего лица.

104