Сид и император (СИ) - Страница 94

Вероятностный маг стоит на коленях на границе круга Смерти. Он дает мне Силу идти дальше, до самого конца. Не знала, что это так больно. Каждый шаг — словно танец на горящих угольях, каждый следующий режет и ранит до крови ступни. Замыкаю кровавый круг.

Внутри кокона клокочет лава. Маленькое солнце на привязи, до поры до времени. Мы успели.

Я не исцеляю, а запечатываю. Маг рядом со мной делает то же самое, но по-своему. Вероятности смещаются.

Поворачиваюсь к нему. Мои губы — это Ее глас, мои глаза — Ее глаза.

— Я держу ее. Но огонь скоро вырвется на свободу.

Коленопреклоненная фигура поднимается. Маг разводит руки в стороны, открывая Врата. Ему не нужно артефактов перехода, он сам — живая сингулярность, ходок между мирами.

— Разомкните круг, госпожа. Да, вот так, спасибо.

Закончив ритуал, я обессилела. Только не падать, не падать! Не сейчас. Надо продержаться до самого конца.

— Надо ее поднять, — отстраненно говорит маг.

— Как?

— Как-нибудь. Например… Так…

Ему тяжело. Наверное, тяжелее, чем мне, если только это возможно. Здесь и сейчас возможно все. Благодаря тому, что я сейчас — немножко Она, я понимаю, что происходит. Ее восприятие делает все таким простым и очевидным.

Да… Если взглянуть на вещи так, то… Есть стасис и антистасис, ускорение и замедление, время и антивремя. А бывает и такое. Можно перевернуть вектор, только и всего. Не сделать вещь легкой как пух, о, нет! Это просто видимость. Сила тяжести — такая же игрушка для мага, как и все остальное. Не константа, как я думала раньше.

Хьюго легко, как перышко, поднимает бомбу и толкает ее к Вратам.

— Нет! Неужели вы сделаете это? — я была просто в ужасе.

Кажется, маг задумал самоубийство.

— Обижаете! Я еще не настолько сошел с ума.

И он пинком отправляет бомбу в последний полет. Врата закрываются.

— Бум! — весело скалится разноглазый лис.

Я падаю, бесконечно падаю в пустоту…

Глава 39

Пустота казалась бесконечной, бездонной!

В этой бездне кипело пламя одинокой звезды. Оно выжгло дотла все на Тропе Миров. Огонь поглотил то, что там было. Стальные повозки плавились, кровь вскипала в жилах, и люди жарились живьем, как в илонском аду.

В конце концов не осталось ничего, кроме теней. Больше нет тех, кто шел к Хефе Примо. Армия Тета обескровлена.

Мне не было весело оттого, что месть свершилась. Не было мне и грустно. Но Она, о, Она была очень рада. Щедрый урожай, обильная жатва, хорошая жертва во искупление людской глупости…

* * *

Я очнулась, потому что меня укачивало. Кто-то большой и сильный нес меня на руках. Я вырвалась и упала на четвереньки, после чего меня стошнило на землю.

— Проклятье…

«Где это я?»

Вокруг расстилалась степь, кое-где изрытая воронками. Вдалеке угадывались очертания императорской ставки вдали. Мне удалось перевернуться и сесть. С высоты своего весьма немалого роста на меня взирал рыцарь Янтрэ в полном боевом облачении.

«Свои! Какое облегчение».

Из прорези в шлеме на меня смотрели карие глаза под густыми нахмуренными бровями. Остальное было скрыто. Фибула и медальон, «перст Янтрэ» — что это, десятник? Эта боевая машина, усиленная физическими и магическими модификациями, защитит меня от любого воина, кроме, пожалуй, сидов! Вторая машина смерти стояла рядом. Ага, понятно. Один — носильщик, а второй страхует на случай опасности.

Хм… несмотря на пережитое сегодня, ко мне потихоньку возвращалась способность связно мыслить, что не могло не радовать. Наверное, молчание затянулось, и рыцарь рискнул его нарушить.

— Ваше величество, вы готовы следовать дальше? — осторожно поинтересовался он. — Как вы себя чувствуете?

— Думаю, да, — прислушалась я к себе. — Да, пожалуй, да.

Рыцарь подхватил меня одной рукой, вскинул в воздух и перехватил второй под коленями. Я только охнула, и мы снова двинулись к лагерю. Навстречу уже скакали легионеры. К счастью, меня не стали передавать друг другу, как пакет с почтовым донесением. Легионеры просто сопроводили рыцарей до шатра.

Там ко мне кинулась потрепанная, но не утратившая присутствия духа госпожа Мэв:

— Моя госпожа! Я помогу вам.

Она помогла мне спуститься. Израненные ноги подломились, но камеристка удержала меня.

— Мэв! Вы живы. Как хорошо, — сказала я. — А остальные?

Женщина подхватила меня под руку и осторожно проводила внутрь, одновременно докладывая о событиях.

— Ваши служанки живы, вещи целы, — поведала она. — Тилли сейчас кормит эту мерз… о, простите, вашу ручную крысу. Временные покои уже готовы.

— О, я рада. А…

Я еще хотела спросить, куда же делся маг, но тут меня взяли в оборот служанки. Меня крутили и вертели так и эдак, словно куклу, переодевали, умывали, причесывали, наносили кремы и притирания; подносили целебный чай, совали под нос «абсолютно невредимую» крысу и показывали спешно переделанные для меня наряды; снимали мерки для обуви и делали перевязки; кормили, поили и не давали вставить ни слова… Наконец я взбунтовалась.

— Тилли! Хватит трещать. Что с беженцами? — задала я наболевший вопрос. — Чем закончился ночной налет на лагерь?

Мне рассказали, что случилось. Погибло немало народа, но не от обстрела и бомбежки, а из-за паники. Несколько шатров и палаток загорелись вместе с людьми. Оставшиеся в живых разбрелись по степи, побросав поклажу, а наутро вернулись в разоренный лагерь.

— Сегодня будут казнить мародеров, — сказала Тилли, поправляя шнуровку на моем домашнем платье и разглаживая складки рубахи у ворота. — Изволите смотреть?