Сид и император (СИ) - Страница 60

— Э… добрый вечер, данна. Как ваша спина? — наконец спросила я, стараясь не выдать своего страха.

— Не жалуюсь, — ответил он. — Ты хорошо поработала. Показать?

Он задрал майку и начал разоблачаться.

— Нет-нет! — поспешно сказала я. — Я вам верю.

Судя по его поведению, он был абсолютно здоров. Но проверять я не хотела. Вдруг, кроме вырезки, еще и «окорок» захочет показать.

— Ладно, — отпустил майку мужчина и заулыбался, наблюдая за моим смущением. — Хм… А что ты здесь забыла? Это не место для смертных.

«Можно подумать, вы бессмертны». Долгоживущие расы слишком сильно обольщались на свой счет. Что началось — когда-нибудь закончится. Аннис имеет два лика. Рождение завершится смертью, так или иначе, какой бы срок нам не отмерили.

— О чем задумалась? — снова лукаво улыбнулся он.

Так я и сказала. Еще обидится! Но… отчего же он помнит о нашей встрече?! Как такое может быть, если она еще не состоялась, и мы с ним увидимся спустя пять веков? Ну, или хотя бы спустя восемь лет, по меркам мира сидов. Все равно это в будущем.

— Данна, почему вы помните нашу встречу?

— А почему нет? — прищурился он.

— Ну… Она же случится через пятьсот двенадцать лет в Основном потоке, — ответила я. — В мире сидов через восемь лет.

— А какая разница?

Действительна, какая? Он что, играл в загадки? Или… нет? Похоже, он это серьезно. Надо только выяснить, насколько.

— Что вы имеете в виду, данна?

— Здесь междумирье. Место и время просто не существует. Есть только то, из чего они образуются и во что потом превратятся, — объяснил фомор.

Попутно он создал себе сиденье из тумана, уселся и жестом пригласил меня сесть рядом. Я оглянулась и узрела позади себя точно такую же кочку из тумана. Морак улегся рядом с хозяином, как собака, уложил морду на передние две пары лап и продолжал наблюдать.

— Простите, а вы не подскажете, как отсюда выйти? — решилась я спросить.

— Твигги из Рэнса…

Фомор вдруг перевернулся вниз головой вместе со своим облаком и завис прямо надо мной. Зверь Хаоса недовольно заворчал и устроился поудобнее в ногах хозяина. Квентин смотрел на меня, глаза в глаза, и снова улыбался.

— А что ты дашь мне за это знание?

Так я и знала! Они такие же, как сиды, только чуть безумнее. И в глубине души тоже торгаши.

— Знаете, я ведь могу обменять одно обещание на другое, — ответила я. — То знание — на это. И вопрос на вопрос.

— Мне следовало догадаться, — сказал он. — Что ж… как знаешь!

Он выпрямился в полный рост, дотянулся до меня, ухватил подмышками и перетащил на свое «облако». Как только я там оказалась, сила тяжести развернула меня вниз головой, как и фомора. На мгновение мое платье взметнулось, и я поспешно его оправила. А потом подобрала юбки и осторожно отодвинулась от морака, который начал принюхиваться к новому пассажиру «облака».

Оборванец захохотал, наблюдая за моими потугами сохранить приличия.

— Ох… Оно того стоит! — воскликнул он. — Даже проеденной спины. Ты забавная, Твигги из Рэнса. Ну что, погнали?

«Кого погнали?» — не поняла я. А он уже вскочил на спину мораку, крепко уцепился за одну из роговых пластин на холке и втащил меня наверх. Усадил перед собой, помог устроиться и попутно огладил бедро.

— Данна! — возмутилась я, но он только посмеивался.

Живое существо подо мной, поскрипывая панцирем и чешуей, с необычайным проворством пустилось в путь, перепрыгивая с облака на облако. Теперь я уже не протестовала, когда Квентин прижал меня к себе. Тем более, что мелькающие то тут, то там пейзажи не оставляли другого выбора.

Нас то опаляло жаром льющейся лавы, ярко-красной и подернутой черной растрескавшейся коркой, то обжигал ледяной ветер, когда зверь проносился мимо исполинских ледников. Было так холодно, что зуб на зуб не попадал. Но все же лучше, чем разверзшиеся недра земли прямо под ногами.

— Что это? — спросила я, и с каждым словом у меня на морозе изо рта вырывались облачка пара.

— Миновали внутренний периметр! — непонятно откликнулся Квентин. — Скоро врата неопределенности и пределы Эовинд.

— Ага, понятно…

Понятно, что ничего непонятно. Но чертовски холодно. В лицо хлещет ледяной ветер. Снежная крупа колко бьет по коже и барабанит по панцирю морака. Зубы выдают звонкую дробь, а все тело пронзает дрожь от озноба. Под облаками, полными снега, свистит зимний ветер и играет метель. Так и видится, что вот-вот промчится небесная колесница с богами зимы!

Только это не сказка, а один из кругов илонского ада. В снегу то тут, то там виднеются темные, застывшие навсегда фигуры. Я отворачиваюсь. Не хочу, не буду вспоминать! Они мне никто.

Наконец и это закончилось.

Снег растаял, и наступила весна, а затем и лето. И там был он, мой немногословный друг из племени уруков. Битайе пребывал в Краях счастливой охоты.

Хоть один уголок этой фантасмагории был прекрасен! Просто бескрайние степи и леса, по которым вслед за нами скакал одинокий молодой воин, вооруженный луком и стрелами. Бахрома на одежде и косы взлетали и опадали в такт движению. Наконец он нас нагнал и поравнялся с мораком.

Теперь они скакали бок о бок. От близости чудовища лошадь беспокойно прядала ушами и косила взглядом. Битайе помахал мне рукой, и на смуглом лице расцвела улыбка.

— Битайе! Птичье перо! — воскликнула я.

— Не зови его, — зло цыкнул на меня Квентин.

Я все пыталась обернуться, но он не дал. Постепенно урук отстал, но мне все равно мерещился позади конский топот…